Завоевание Балтийских земель в официальной идеологии Петра I (1703-1705 гг.)
Царствование Петра I -- это время практически непрекращающийся войн. Военные победы и поражения остаются главной темой придворной культуры от Азова до Дербента, то есть на протяжении по крайней мере 30 лет.
В период Азовских походов, а затем с перенесением военных действий против Швеции на Украину осмысление войны было, в первую очередь, поставлено в зависимость от конфессиональных характеристик врага: турки предстают как "агаряне"; протестанты-шведы - как "враги святого креста" и "еретики", от которых "многие насильно в Лютеранскую веру превращены"[1]. Влияние "географического" фактора на идеологические построения Петровской эпохи менее заметно [2].
Единственная "географическая" тема, которая объединяет идеологическое оформление Азовского взятия и первых побед Северной войны, -- это тема открывающихся перед завоевателями водных пространств и свободного пути за пределы свойих территорий, преодоления тесноты и замкнутости внутреннего пространства царства. Так, по окончании первого Азовского похода, русский посланник Козьма Нефимонов доносил из Польши (где он остановился по пути в Вену): "О воинских <...> промыслах, под Азовым и под Казкерменем учиненных, и о взятии и о разорении тех городов, великая между ими Поляки похвала носится, что <...> ворота на Черное море стали отверсты". В другой раз он сообщает в Москву, что ему пришлось поправить "чертеж", на котором "проходу, которым местом путь на Черное море отворился, в том чертеже не написано и будто его нет <...> и все написано и начерчено ко унижению Царского Величества войск, что и смотреть стыдно" [ПДС, 18-19]. По взятии Ниеншанца, то есть в начале Северной войны (1703 г.), Тихон Стрешнев, например, писал Петру: "Господь Бог вручил тебе, Государю, заключительное место, город Канцы: пристань морская, врата отворенныя, путь морской" [ПБПВ II, 534].
Приблизительно с конца 1702 г., кроме тем, выбор которых определен конфессиональными характеристиками врага, а также отношением к войне как способу разомкнуть внутреннее пространство государства, появляются и характеристики несколько иного -- уже прямо "территориального" типа. Исконно русские земели (которые только временно находились под властью врагов) противопоставлены теперь землям, вновь приобретаемым в ходе военных действий.
Отметим сразу же, что важным признаком своих земель, попавших под власть врага, в петровскую эпоху (и эта эпоха, разумеется, не является исключением) будет чудесное обретение, после того, как эти земли были "возвращены" православному царю, икон, в большинстве случаев -- икон Богородицы. Так, после взятия Азова здесь были найдены в земле иконы Богоматери Знамения и Иоанна Предтечи; в Шлиссельбурге в развалинах крепостной стены -- икона Богородицы. Во время Полтавской битвы "в государевом походе" находилась икона Казанской Богоматери, и тогда же в разных местах, в основном в окрестностях Полтавы, произошли чудеса от Казанских икон. Чудесное явление икон в петровское царствование, однако, имеет только косвенное отношение к официальной культуре -- ни в письмах царя, ни в реляциях или панегириках эти события даже не упоминаются. Целенаправленная деятельность Петра и лиц, в служебные обязанности которых входила подготовка официальных торжеств, шла в несколько другом направлении.
На период 1703-1705 гг. приходится наибольшее до Полтавы количество панегирических текстов, получивших публичное бытование (напечатанных, или исполненных при большом стечении народа) -- проповедей, школьных драм, фейерверков и торжественных ворот с описаниями к ним. Именно на эти годы падают первые значительные победы в Прибалтике, и, следовательно, возникает необходимость эти победы осмыслить и оформить идеологически. Все названные панегирики в большой своей части посвящены вопросу определения статуса вновь завоеванных территорий.
Впервые эта тема была разработана на Новый 1703 год: в панегириках речь шла о завоевании новых земель и распространении государственных территорий. В картинах и надписях триумфальных ворот, устроенных в Москве от Славянол-греко-латинской академии, предшественником Петра в распространении государственных территорий назван его отец. "Алексей Михайлович всея России самодержец <…>, -- читаем в описании ворот, -- приятое отеческое царство разорением и пленением полских, литовских и белорусских стран распространи", от него "народы понесоша иго". Стихи на воротах гласили:
Царь Алексей славнейший, яко тыя страны,В ходе военных действий Петр утвердился "в триех начальнейших городах, в сем году погубленых, державе же российской покореных". Только в одном случае надпись на воротах говорила о возвращении утраченных ранее земель ("От Свеи удержаного неправедне более девятидесяти лет достояния" [Панегирическая литература, 146-149].
яже ига не знаша, приял в свои длани [Панегирическая литература, 140-141].
Стефан Яворский в своей новогодней проповеди 1703 г., посвященной победам Петра, говорит о завоеваниях менее пространно, но не менее определенно. 1 января -- праздник Обрезания Господня. "Дают Спасителеви нашему, -- говорит Стефан об этом празднике, -- великое имя, великое титло: и нарекоша имя ему Иисус, а при тех именах обрезают его, кровь из него источают". Из этого примера он делает вывод, что "без страдания несть можно войти в славу". Носить царскую диадему -- такое же страдание. "Государство Российское, -- указывает он, - рцы нам, откуду имаши толь великое титло, толь великое имя, яко прежде княжением, нынеж преславным и великоименитым еси государством, а еще царством трехвенечным <…> обрезаша его и нарекоша имя ему" [Яворский, 141, 144, 147].
На этом этапе рассуждений, однако, Стефан вносит в понятие обрезания -- теперь уже "обрезание царства", -- пространственные характеристики. Обрезание царства в далеком прошлом приводит к обретению Казанского, Астраханского и Сибирского царства. Необходимо, по Стефану, "орать железом Марсовым землю", и прирастет государство [Яворский, 147].
Таким образом, на новый 1703 год учителя Московской академии и местоблюститель патриаршего престола предложили Петру две конкурирующие, хотя окончательно и не сформулированные, концепции завоеваний в Северной войне.
Однако Петр уже в конце 1702 г. сформулировал иную концепцию -- концепцию возвращения утраченных земель. 27 декабря 1702 г. был издан "Юрнал или поденная роспись, что в мимошедшую осаду, под крепостью Нотебурхом, чинилось сентября с 26-го числа в 1702 году". Здесь в отчете о захваченных пушках было специально подчеркнуто, что "из них одна лита при деде царя Иоанна Василевича" (слова эти были вписаны рукой Петра в корректурный экземпляр) [Пекарский, 67]. Показательно, что отсылка здесь двойная: пушка отлита дедом Ивана Грозного -- Иваном III, но упомянут не Иван III, который был "победителем агарян", а именно Иван Грозный, как предшественник Петра в войне за Ливонию.
В "Объяснительном тексте к чертежу осады Нотенбурга", который Петр составил в конце декабря (видимо, одновременно с работой над "Юрналом") указывалось: "Чрез помочь Божию, отечественная крепость возвращена, которая была в неправедных неприятельских руках [1610] 92" [ПБПВ II, № 472] (то есть была утрачена в 1610 г. и находилась в руках шведов 92 года). На гравюре Шхонебека эти слова появились в слегка измененном виде: "Таковым образом чрез помощь Божию отечественная сия крепость возвращена, которая была в неправедливых неприятельских руках 90 лет" [Памятники русской культуры, № 656]. Петр, как мы видим, стремился подчеркнуть, что завершает борьбу за прибалтийские территории, которая была начата еще Иваном Грозным и привела к особенно чувствительным территориальным утратам в годы Смутного времени. Тема возвращения "отечественных" территорий и городов не получила отражения в дрегих панегириках: в конце декабря все приготовления к торжевам по случаю Нового года были в стадии завершения. Но уже в следующем году именно эта тема будет подробнейшим образом разработана при подготовке публичных торжеств.
Так, по словам Гизена, одного из ранних историков Петра, на Новый 1704 год "карты Ижерские, намалеванные со всеми взятыми городами, на воротах, построенных от духовенства, привлекали очи народа". Особенно же занимала публику надпись к "оказам", взятая "из книги I Маккавейской, гл. 15. ст. 33 и 34": "Ниже чуждую землю прияхом, ниже чуждая одержахом, но наследие отец наших, от враг же наших в некое время неправедно удержася. Мы же время имуще возприяхом наследие отец наших" [Гизен, 373].
Эта тема была представлена в картинах триумфальных ворот самыми разнообразными сюжетами. Как Давид сражался здесь с Голиафом и "неправеде похищеное исторгнул от звериных уст его", так Петр "Ижерскую землю, неправедне через толико лет от прегордаго хищника льва свейскаго похищенную <…> исторгл из уст его". В стихах говорилось:
Не бойся, Ливоние, небо тя прияет,Захват чужих территорий представлен здесь как поступок, который непременно приведет к наказанию агрессора. Так, например, на одной из картин Хищение в виде птицы нападает на дев с кувшинами (реки Нарву и Неву), а рядом помещена эмблема -- "бомба, порох в себе приемлющая". Подпись гласит: "Приемлет себе на погибель" и "Похищенная неполезна". Стихи разъясняют эту подпись:
ибо тя дедичному владыке вручает.
Похитил кравы Какус, след (зри) погубляет,Здесь же был изображен ворон, уронивший в воду добычу, когда пытался захватить и ту, которую увидет отраженной в воде, в подписью "чуждых вожделением, своя погубляет" Описание ворот заключалось рассуждением о том, что "царь всегда благополучен и на враги победитель бывает, еже <…> победы в праведном свобождении отечества своего, а не в чуждых похищении свидетельствует" [Панегирическая литература, 151, 156, 159, 161].
обманути крепкого Геркулеса чает.
Тожде творит хитрый швед, под именем права, --
моя есть Ижерская (глаголет) держава.
Но в своей земле есть чужие города. "Знаменует <…> змия, -- указывают составители описания к триумфальным воротам, -- Нарву город, егоже аки змия на стрежение Ижерския земли и созда и укрепи Свейская держава". Поэтому Петр -- "вожделеннаго руна Ижерские земли получатель и гнездящася тамо нарвенскаго змия пленитель". На одной из картин он представлен как Франсибул, который держит "в левой руке копие и финик, в знамение победы с пролитием крове неприятеля непокорившегося, яко же в Нарве <…>. В другой масличный сучец, знамение милосердия к побежденным, яко в Дерпте и иване-городе непокорившемся комендарнтам" [Панегирическая литература, 161, 165]. Все три города "непокорившиеся", но только Нарва, будучи "свейским" городом, была побуждена "с пролитием крови". Дерпт (в описании после завоевания он становится Юрьевым) и Иван-город, как испонно русские, довтойны "милосердия к побежденным".
В 1705 г. были захвачены Рига и Митава, эти города уже определнно не были "отечественными". 28 марта 1708 г. Петр писал А.Д. Меншикову:
"Когда станете писать универсал пртив Швецкого <универсала>, тогда не забудте сие в нем написать, что генерал Левенгоп обнадеживает речь посполитую именем короля своего, что государь ищет их ползы без всякого воздаяния себе и их государства, а себя уже именовал вице-губернатором Курляндии и Семигали, которыя провинции вечно были и належат до государства Полскаго" [ПБПВ, III, № 797].Меншиков отвечал 7 апреля: "В универсал наш Курляндию и Семигалию купно с выражением иных подобных таких же противностей, пополнить не оставим" [ПБПВ, III, с. 790]. В самом универсале, который объяснял "причины вступления Его Царского Величества с армиею в Польшу" говорилось, что Петр стремится "принудить неприятеля выдти из земель республики". Карл же, напротив, хочет "присвоить себе Курляндию, котораго герцогства генерал Левенгаупт в патентах своих называет себя наместником королевским <…> что без сомнения произойдет также с некоторыми крепостями в Польской Пруссии" [Голиков III, 3, 9].
Петр, как мы видим, с большой настойчивостью подчеркивает в своих универсалах, что он, в отличие от Карла, не намеревается присвоить эти земли, а только хочет вернуть их законному правителю. Поэтому в церемониальных шествиях, которые сопровождали торжества по случаю той или иной победы, главную роль играл польский король, а не сам Петр. Так, в октябре 1705 г. Август неожиданно встретил Петра, возвращавшегося с войсками в Гродно после удачной операции на Варшавском мосту. По случаю победы царь устроил празднование, в котором Август был представлен "триумфиратором", и именно ему, как писал Петр Ф.М. Апраксину 30 октября 1705 г., "вышереченного плута (Лещинского) знамена под ноги положили" [ПБПВ, III, № 963].
При обострении военной обстановки актуальным в этот период для Петра становится ощущение своих рубежей. Так, царь настойчиво советует командующим армиями держаться своих рубежей и опасаться того, чтобы быть от них отрезанными. В остальном же упоминания территорий, на которых ведутся военные действия, связаны с уточнением стратегических задач и маршрутов движения армии. Вот как, например, сообщает Петр о взятии Митавы Ф.Ю. Ромодановскому 4 сентября 1705 г.: "Итако сим вашему величеству поздравляю и всем добротруждающимся отечествию и должности. Сие место великой есть важности, понеже неприятель от Лифлянд уже весьма отрезан, и нам далее в Полшу поход безопасен есть" [ПБПВ, III, № 911].
Единственная в этот период "нестратегическая" характеристика территорий, на которых ведутся военные действия, -- это описание их как "ада". В письме к Ф.А. Головину 21 января 1706 г. из Дубравны, откуда Петр не мог пробиться в Гродно к своим войскам: "Мне, будучи в сем аде, не точию довольно, но, гей, и чрез мочь мою сей горести" [ПБПВ, IV, № 1042]. Тема повторяется и в письме к Ф.М. Апраксину из Минска 5 марта 1706 года: "Мы с приближающимся Лазорем купно во адской сей горести живы; дай, Боже, воскреснуть с ним" [ПБПВ, IV, № 1140]. Осторожно можно предположить, что ощущение того, что он воюет в чужой земле, провоцирует Петра на использование этого сравнения. Показательно, что широко известные слова царя о том, что Петербург есть "парадиз" и "рай земной", и что "в раи Божии зла быти не может" относятся к этому же времени [ПБПВ, IV, №№ 1194, 1212, 1220]).
После измены Августа осмысление военных действий в Польше могло, по-видимому, получить совсем иной поворот. Но последовавший вывод войск из Гродно и перемещение военных действий на территорию Украины (то есть "отечества") вновь приниципиально меняет основные идеологические посылки.
Одним из свидетельств того, что в 1705 г. постепенно начинает складываться новое отношение к данным территориям, можно считать появление "польских" шуток в тех письмах Петра, где речь идет о будущей императрице Екатерине Алексеевне.
Тема царя, который "жених есть на царствии своем", присутствует в панегириках уже в 1704 г. "Желаем убо его царскому пресветлому величеству, читаем в описании новогодних триумфальных ворот, -- прекрасную сию невесту, Ижерскую глаголю землю" [Панегирическая литература, 179].
На основании некоторых формулировок в позднейших письмах Петра Екатерине, можно предположить, что взятие Шлиссельбурга имело для царя исключительное личное значение. В 1712 г. Петр пишет Екатерине из Карлсбада: "Поздравляем сим днем - началом нашего авантажу" [ПБПВ XII-2, № 5601]. 11 октября 1718 г. Петр вновь возвращается к этой же теме: "Поздравляю вам сим счастливым днем, в котором руская нога в ваших землях фут взяла, и сим ключем много замков отперто" [ПРГ, 85-86]. Намеки Петра определенно имеют эротический характер, при этом Екатерина, как уроженка Прибалтики, представляет врагов сторону ("ваши земли"), а супружеские отношения в царской семье спроецированы на военные действия. Екатерина была взята в плен 24 августа 1702 г. [Семевский, 82], а 26 сентября, началась осада Нотенбурга. Можно предположить, что "начало нашего авантажу" относилось именно ко время осады крепости.
19 апреля 1705 г. Петр писал Меншикову из Воронежа: "Мы сей день отъезжаем отсель и потешимся если б возможно лететь к вам. Пожалуй, госпоже нашей тетке, которую там переделали из Руских в паньи, купно и с своднею, отдай поклон" [ПБПВ, III, № 812]. В апреле 1705 г. после Пасхи к Меншикову в Витебск прихали девицы Арсеньевы с Анисьей Кирилловной Толстой ("теткой") и Екатериной Трубачевой. Толстая по указанию царя состояла при Екатерине (впоследствии стала ее камер-девицей) [Есипов, 242]. Тот факт, что свита Екатерины "играла" в польских паней, указывает на то, что тема царя -- "жениха Польши" уже актуальна для Петра на этом этапе.
Впоследствии, как известно, Петр стремился закрепить за собой (или, по крайней мере, оставить под своим контролем) земли Балтики посредством установления династических связей. В осенью 1710 г. он выдал свою племянницу Анну Иоанновну за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма, в 1716 г. другую свою племянницу Екатерину Иоанновку -- за герцога Мекленбургского Карла Леопольда, и, наконец, обручил в конце 1724 г. свою дочь Анну Петровну с герцогом Голштинским (брак был заключен в мае 1725 г., уже после его смерти).
Приблизительно в то же время, в феврале 1705 г., тема "освоения" чужой земли получила еще одну, на этом этапе построения официальной идеологии не ставшую продуктивной, трактовку. В школьной драме "Свобождение Ливонии и Ингерманландии" победы Петра были ("прообразования токмо ради") сопоставлены с историей Моисея, который освобождает "народ израильтеский" от египетского рабства и "с собою чрез море ведет в землю обетованную". "Народ израильтеский" представляет здесь с "Ливониею и Ингерманляндию, отечества Российские", Моисей -- Петра, путь же в землю обетованную -- возвращение в состав России утраченных земель [Панегирическая литература, 216-217, 227]. В целом пьеса остается в рамках уже известной нам тематики (возвращение своих земель). Однако, путь Моисея через море в обетованную землю вновь появится в официальной культуре в конце 1710-х гг., когда военные действия будут перенесены на море. Именно в этот период будет сформулирована концепция "русского Воскресения" или русской Пасхи как торжества победы над врагом [Погосян, 122 и след.].
Цитированная литература
| Гизен | Журнал Государя Петра I. С 1695 по 1709. Сочиненный Бароном Гизеном // Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полнаго сведения о жизни и деяниях Государя Императора Петра Великаго. Изданное трудами и иждивением Феодора Туманскаго. Спб., 1787. Ч. 3. |
| Голиков | Голиков И.И.Деяния Петра Великого. М., 1838-1843. Т. I-XV. |
| Есипов | Есипов М., Князь А.Д. Меншиков // РА. 1875. Кн. 2. С. 242-243. |
| Кузьмин | Кузьмин А. И. Северная война в проповедях Феофана Прокоповича // От "Слова о полку Игореве до Тихого Дона". Сб. статей к 90-летию Н.К. Пиксанова. Л., 1969. С. 274-281. |
| Панегирическая литература | Панегирическая литература петровского времени. Русская старопечатная литература (XVI - первая четверть XVIII в.) / Сост. В. П. Гребенюк. М., 1979. |
| ПБПВ | Письма и бумаги императора Петра Великого, Спб. М. 1887-1977[3]. |
| ПДС | Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Спб., 1867. Т. 8. |
| Пекарский | Пекарский П. П., Наука и литература при Петре Великом, СПб. 1862, т. I-II. |
| Погосян | Погосян Е., Петр I - архитектор российской истории. Спб., 2001. |
| ПРГ | Письма русских государей и других особ царского семейства. М., 1861. Вып. 1. |
| Семевский | Семевский М. И.Царица Катерина Алексеевна, Анна и Виллим Монс. 1692-1724. Спб., 1884. |
| Яворский | Яворский Стефан, Проповеди, М. 1805, ч. 3. |
Примечания
[1] Последняя характеристика стала актуальной после перехода Мазепы на сторону Карла XII. "А в церквах благочестивых, - гласит, например, один из универсалов царя этого времени, - войска Шведские, в поругание православию, лошадей своих ставят", обращают церкви в "кирхи свои Лютеранские и унияцкие", в Минске, Борисове и Могилеве они грабили храмы, ходили по церкви с собаками, "в церкве соборной Могилевской, святейший сакрамент тела Христова на землю выброся и оный потир похитя, вино из оного пили" [ПБПВ, VIII-1, № 2816]. [Назад]
[2] Именно поэтому интересующая нас тема осталась за пределами интересов исследователей. Наиболее подробно ее разрабатывал А.И. Кузьмин [Кузьмин]. [Назад]
[3] В ссылках на основной текст этого издания указывается номер документа, в ссылках на комментарий -- страница. [Назад]
